Потом ночью я
Ну, так он сам под утро оттянул на себя кусочек моей любимой махровой простыни в светло-зеленую и белую полоску, а я те части тела, что не греются о Женю, прикрыла ещё буклированным пледом не то сливового цвета, не то грязно-светло-сиренево-коричневого (звучит некрасиво, но цвет в реале просто прекрасен! Про себя я его обозвала цветом крепкого какао с молоком)
Так что была прикрыта разнофактурно и живописно-неоднородно.
Как всегда, повеселил меня очередным рассказом из жизни маленькой Сашеньки и приколом из жизни мамы (собака спёрла пакет куриных крылышек, а бабушка переживала, что собака есть не хочет).
Сижу, смотрю на него и думаю: Таня, не будь дурой, цени то хорошее, что принёс в мою жизнь Женя. А то я иногда ловлю себя на мыслях типа его ли я хочу видеть рядом с собой, не ищу ли я чего-то другого (потому что в глубине души я хочу немного другого, примерно так же, как сегодня себя хочу видеть внешне такой, какой была в 25 лет и огорчаюсь, что это невозможно. Никак у меня не получается ни похудеть, ни смириться со своим весом, и, чем больше парюсь, тем проблемнее с весом).
Потом приходит Женя, целует меня, обнимает, пальцами, как по клавишам аккордеона, проходится по моей спине, и... спина болит меньше, а на душе становится светлее. И я себе говорю: Таня, не страдай херней.
Конечно, в мире есть прынцы, но у них свои прынцессы. И совсем не факт, что с прынцем мне будет спокойнее, легче и душевнее.
А Женя даёт мне то, чего не давал никто-душевное равновесие.
Но иногда меня пугает мысль, что наступит момент, когда то, что мне не нравится, в какой-то момент, пусть даже на пять минут, станет ВАЖНЫМ настолько, что я могу психануть и пойти на поводу у сиюминутных эмоций.
Если я когда-то так сделаю, то дурой буду.
Но не могу отрицать возможность такой своей реакции.
Лучший способ этого избежать-быть в постоянном (желательно, тактильном) контакте с Женей.